воскресенье, 8 сентября 2013 г.

One more sketch


Следующий рассказ и продолжение незамысловатых событий в Маленьком Городе. И да, я обнаглела настолько, что придумывать новые имена для персонажей самой, ну или хотя бы делать их отличными от имен тех, с кого они списаны, мне лень :3 
P.S. Фото сделано в городе, который показался мне еще одним прототипом городка К.  По крайней мере, набережная подходит под описание на 100%!

АВТОР: tomoe.evans
НАЗВАНИЕ:
Еще один рисунок
КАТЕГОРИЯ: -
ЖАНР: vignette, POV, Mary-Sue
РЕЙТИНГ: G
ФАНДОМ: Original

В тот день я ушла с работы пораньше. Директор санатория просто подошел ко мне, положил руку на плечо и сказал: «Знаешь, иди-ка ты сегодня домой. Завтра доделаешь».
Придя домой, я первым делом внимательно изучаю свое отражение в зеркале – неужели я так плохо выгляжу, что директор сам отправил меня домой? А ведь клумба к тому времени была оформлена меньше, чем наполовину! Но ничего особенно ужасного я не замечаю. Только щеки и лоб немного запачкались землей, а в целом все даже хорошо – ровный загар, щеки не впалые, глаза не поблекшие, как это обычно бывает, когда сильно устаешь. Я не устала, нет. В целом мне нравится то, чем я занимаюсь в Маленьком Городе. Мне предложили ухаживать за садом в городском санатории. Директор упорно называет это ландшафтным дизайном с тех пор, как узнал, что я – начинающий архитектор, но на самом деле работа заключается в том, чтобы просто поддерживать в относительном порядке весь тот растительный хаос, что царит между корпусами санатория. Вернее, формальная часть работы. А неформальная – в том, чтобы веселить постояльцев: разговорами или собственными воплями, если вдруг, скажем, поливалка повернется не в ту сторону. Я бы предпочла, конечно, чтобы меня все оставили в покое и дали просто покопаться в земле среди цветов и пчел, но я почему-то многим нравлюсь, в особенности детям в возрасте до десяти лет и  бабушкам и дедушкам за семьдесят.
-Сегодня опять с Кеем встречаешься? – загадочно, но вместе с тем иронично улыбается Старший Брат, заметив, как я придирчиво рассматриваю себя в зеркале.
-Наверное... Эй, давай-ка убери это выражение лица! И не надо тут ни на что намекать!
Старший Брат машет руками:
-И в мыслях не было! – и исчезает в своей комнате, мурлыча под нос какую-то слащавую песенку. Вечно он чувствует себя уверенным в тех вещах, в которых я бесконечно сомневаюсь...
Я смываю с лица и рук остатки земли, надеваю под привычные майку-шорты купальник, собираю сумку (карандаши и блокнот – обязательно!) и медленным шагом направляюсь к набережной. На часах – всего-то половина третьего дня, Кей наверняка еще спит. Будить его я не хочу, надо будет – сам позвонит.
Мне кажется, что я плетусь как улитка, чуть ли не волоча по земле сумку и слушая какой-то неторопливый блюз. (Надо сказать, что блюз – идеальная музыка для такой жары, не зря же его придумали чернокожие!) Печальное, тягучее гитарное соло в одной из композиций B.B.King не успевает смениться вокальной партией, а я уже выхожу к Океану. Набережная относительно пуста – жизнь здесь просыпается только под вечер. В глаза мне бросается только загорелый мужчина неопределенного возрасте в зеленом форменном комбинезоне на голое тело. Он, пританцовывая, поливает из шланга розовый куст, и иногда в мелких брызгах появляется крохотная радуга. Деревянная скамейка напротив куста пустует, и я почти бегом направляюсь к ней, на ходу выбирая подходящий ракурс для зарисовки. Мужчина в комбинезоне не замечает меня, самозабвенно размахивая шлангом. Губы его чуть двигаются – он что-то напевает себе под нос, но мне с моей скамейки ничего не слышно – заглушает шум воды и хаотичное гитарное соло в наушниках.
Карандаш уже готов коснуться бумаги, как вдруг я замечаю что-то намного более интересное, чем загорелый садовник. Чуть дальше, на чугунной изгороди, сразу за которой начинается полоса пляжей, сидит мальчик. По виду – школьник, скорее всего старшеклассник. Сидит, как воробушек, уцепившись ступнями в пляжных сандалиях за решетку изгороди и уставившись куда-то вдоль набережной. «Наверное, линия его взгляда пройдет как раз через точку схода», - машинально проносится в голове. Светлые волосы длиной почти до плеч блестят на солнце – они почти такие же светлые, как у Кея, но оттенок не такой серебристый, а чуть с желтизной. И видно с сантиметр темных отросших корней. (У Кея, кстати, корней никогда не видно. Как ему это удается, я понятия не имею. Иногда мне кажется, что этот цвет волос – натуральный, хотя остатки здравого смысла подсказывают мне, что не может быть в природе такого цвета). В отличие от многих в это время суток этот паренек не носит темные очки и щурит глаза так, что совершенно невозможно разглядеть ни их форму, ни цвет. Интересная линия губ – кажется, насчет такой формы у меня пунктик – изгиб верхней губы еще круче, чем у Кея. Но глаза, губы, овал лицо – это все потом. Начинать стоит с общих линий, ведь в первую очередь в глаза бросилась именно эта птичья поза. Тем более мальчик сидит почти неподвижно – просто подарок судьбы какой-то. Наполовину спрятавшись за розовый куст, искрящийся капельками воды, я раскрываю альбом и принимаюсь за очередной рисунок.
Легкими линиями намечается чугунная решетка, контуры фигуры (в которых даже нет заметных грубых ошибок!), а мальчик все еще сидит неподвижно. Только ветер со стороны Океана слегка треплет блестящие светлые волосы. Интересно, кто же он все-таки? И что делает здесь? Ждет ли кого-то или просто занят своими сложными подростковыми раздумьями? Я очень хорошо помню, о чем думала и как рассуждала, будучи в том же возрасте, что и он. Если, конечно, я правильно определила его возраст.
Сама того не замечая, я снова углубляюсь в детали. Ремешок сандалии уже почти прорисован, когда мальчик легко, будто совсем ничего не весит, соскальзывает с изгороди. В общем-то все как обычно – не получается у меня рисовать людей, оставаясь незамеченной. Только реагируют на это все по-разному. Кто-то продолжает позировать, как ни в чем не бывало, кто-то демонстративно уходит с вечным выражением «какого черта?!» на лице, а кто-то, снедаемый любопытством, идет посмотреть. Моя новая модель оказалась в третьем лагере. Нацепив на мордашку предельно скучающее выражение, он останавливается передо мной, и, чуть наклонившись, заглядывает в лист. Обычно после этого люди задают мне глупые вопросы вроде «о, ты художник?». Бывает, мне стоит титанических усилий, чтобы не съязвить и не спугнуть любопытную модель. Но этот светловолосый паренек молчит. Просто разглядывает лист в моем альбоме. Молчание затягивается, а мне становится сложно продолжать рисовать – воробьиная поза уже навсегда потеряна, а сделать снимок я забыла.
-Привет, - решаю начать первой. – Я надеюсь, ты не против того, что я тут решила тебя запечатлеть без спроса?
Мальчик еще несколько секунд буравит глазами рисунок. Наконец, касается тонким пальцем с коротко подстриженным ногтем ноги в сандалии, которую я только что разобрала до мельчайших подробностей.
-Чересчур большая, тебе не кажется?
А вот это было уже слишком! Я еще могу понять, когда замечания мне делает Кей, который почти всегда прав, но кто такой этот малолетний шпингалет, чтобы вот так внезапно давать мне уроки анатомии?!
Я поднимаю глаза и улыбаюсь, чтобы слова прозвучали чуточку добрее. Но улыбка, наверное, выглядит так, будто я готова прямо сейчас расчленить и съесть этого несчастного подростка.
-Нет, не кажется. Вторая нога в сокращении, поэтому эта естественно кажется больше нее!
-Да не злись ты так, я просто спросил... – мальчик быстро-быстро моргает и заправляет за ухо прядь волос, которая так и норовит залезть ему в рот. Это выглядит так мило и забавно, что первый приступ гнева постепенно сходит на нет.
-Хорошо, не буду злиться. Если не сложно, ты не мог бы сесть обратно? Мне осталось не так много, так что надолго я тебя не задержу.
Мальчик пожимает плечами и возвращается к изгороди. После некоторых моих указаний он опять становится похож на одинокую птичку, сжавшуюся на ветке.
-Как тебя зовут-то? – спрашиваю я его, прорисовывая вторую ногу. Теперь обе ноги вместе уже и мне кажутся какими-то непропорциональными друг другу.
-Рен.
На самом деле мне плевать, настоящее это имя или нет. Человек представляется так, как хочет, чтобы его называли – что же в этом плохого?
Чтобы Рен не скучал, я развлекаю его разговорами – совсем как детей и стариков в санатории. За это время я узнаю, что он с самого рождения живет в Маленьком Городе (вот счастливый!..), что в следующем году он заканчивает школу, что любит хэви- и симфо-метал, что популярен среди девчонок, но среди них одни дуры и истерички, что родители хотят, чтобы он стал программистом, а он хочет играть на гитаре и путешествовать по миру. В общем, почти что я в старшей школе. Только метал я полюбила чуть позже – на первом курсе института. До этого мне больше нравился американских хард-рок восьмидесятых-девяностых.
Взамен я рассказываю Рену о себе. Правда с чуть меньшей степенью откровенности – в силу нашей с ним разницы в возрасте. За это время я успеваю закончить с фигурой, одеждой и окружением и прошу Рена посидеть немного молча, потому что перехожу к лицу. Я как раз мучаюсь с губами – несмотря на любовь к этой форме, она никогда не выходит у меня с первого раза – когда тень от чьей-то головы падает на альбомный лист.
-Привет! – голос у Кея – ну, кто же еще это мог быть? – какой-то подозрительно бодрый для этого времени суток. – Что рисуешь?
-Не «что», а «кого». Смотри, какую прелесть я нашла себе сегодня, - указываю обратной стороной карандаша на Рена, который, к счастью, не услышал, как я его назвала.
-А, изменяешь мне, значит, - смеется Кей. – Я-то думал, я – твоя единственная модель здесь...
На Кее – солнечные очки-авиаторы и почему-то бандана. Ярко-фиолетовая с белым узором, и платиновые волосы, торчащие из-под нее, кажутся как бы естественным продолжением этого узора. Ловлю себя на мысли, что пора бы нарисовать что-нибудь декоративное.
-Откуда бандана? Ты же вроде не носишь такое...
-Тетушка Лу подарила, - широко улыбается Кей.
Рен замечает, что я больше не рисую, спрыгивает с изгороди и подходит к нам.
-Ты уже все что ли?
Я прикрываю рукой недорисованное лицо, чтобы уберечь себя от нелестных комментариев.
-Пока нет. Рен, познакомься, это Кей. Кей, это – Рен.
-Ну, привет, еще одна жертва художественных издевательств, - парирует Кей, пожимая ладошку Рена. Мальчик слабо кивает в ответ. – Кстати, тут ребята сегодня прислали демку заглавной песни с нового альбома, могу дать послушать. Только никому ее не играйте и не пойте – релиз еще нескоро!
-Обязательно спою и сыграю сегодня же в первом подвернувшемся караоке-баре. Но петь буду так фальшиво, что никто ничего не поймет, - я забираю у Кея телефон с наушниками. Один наушник оставляю себе, другой отдаю Рену. На фоне шума прибоя и крика вечно голодных чаек появляется мелодия.
Мне нравится музыка, которую пишет Кей. Она бодрая, быстрая, энергичная и немного безумная – метал должен быть именно таким. Мне нравится голос их вокалиста – глубокий, бархатистый, часто срывающийся на скрим в конце строчек. Его, пожалуй, ни с кем невозможно перепутать в отличие от этих бесконечных похожих друг на друга мальчиков с темными челками из банальных коллективов, упорно считающих себя альтернативой.
Я заслушиваюсь потрясающим гитарным соло и не сразу замечаю, что миндалевидные глаза Рена раскрываются все шире с каждой нотой. Теперь я могу разглядеть их цвет – они сизо-серые, как мокрый асфальт.
-Это же они? Ну...
Он называет группу Кея. Я никак не могу запомнить это, казалось бы, простое название из двух искореженных английских слов. А Рен внезапно знает.
Кей вскидывает брови:
-Ух ты. Ты нас знаешь?
Кей известен в определенных кругах, но не очень популярен. Их музыка слишком необычна и неформатна, мало того, ребята – все еще инди. Так что его удивление вполне объяснимо.
Гитарное соло растворяется в нарастающем к вечеру гомоне набережной. Я возвращаю телефон Кею. А Рен огромными – на пол-лица! – глазами глядит на Кея.
-Конечно, знаю! Это же моя самая любимая группа! Я и на концерте был! Два раза! Откуда у тебя эта запись? Стой... погоди...
Мы с Кеем переглядываемся. Ни у него, ни у меня не получается сдержать улыбки. Еще бы! Если бы я в пятнадцать-шестнадцать оказалась в подобной ситуации, я бы, наверное... Впрочем, черт знает, что бы со мной случилось.
Кей снимает очки и бандану и от души улыбается Рену:
-Та-да-а-а-а! Слушай, а ты классный. Я не ожидал, что нас и тут кто-то любит.
Если бы я могла запечатлеть лицо Рена в тот момент – хоть как-нибудь  - я бы смогла похвастаться, что сумела изобразить чистое, концентрированное счастье.
Сложно представить, сколько признаний, откровений, комплиментов, вопросов выплескивается на Кея в следующие десять минут. Пока длится этот импровизированный meet-and-greet для двоих, я пытаюсь нарисовать лицо Рена по памяти и раздумываю о том, что было бы, если бы я знала Кея и его группу еще тогда, когда рисовала осенний парк в Большом Городе. Как бы я отреагировала, если бы любимый музыкант похвалил мой рисунок, а потом одолжил свой зонтик и оставил номер телефона (который я, кстати, тогда все-таки потеряла)? Я не нахожу ответа. Только краем уха слышу щебетание Рена, который еще несколько минут назад пытался казаться взрослым и серьезным.
-Кстати, а почему «Кей»? – спрашивает, наконец, Рен. Кажется, он даже немного охрип.
Кей медлит, и я решаю ответить вместо него:
-Потому что вот так вот. На сцене он может быть кем угодно. Но в этом городе он – Кей.
Кей хмурится.
-Говоришь так, будто я твоя домашняя зверушка... Хомячок какой-нибудь.
Рен недоверчиво переводит взгляд с Кея на меня и наоборот.
-Так это – твоя девушка?
-Вот еще! – выкрикиваем мы почти хором, и мне становится так смешно, что щеки сводит.
-Нам и так нормально, - поспешно говорю я, отрываясь от рисования.
-Сам посуди, зачем мы друг другу? – разглагольствует Кей. – У меня – туча фанаток. А это чудо-юдо, - кивает на меня, - вообще уже, наверное, года два как замужем, и периодически сбегает сюда от семейных обязанностей...
Он не договаривает, потому что получает подзатыльник. Я не рассчитала силу – наверное, это было больно. Глажу Кея по голове поверх банданы вместо извинений.
-Так что здесь мы только периодически встречаемся, ходим на пляж. Ну, и рисуем. Я – ее любимая модель, между прочим, - Кей нагло улыбается и с вожделением смотрит на Рена.
-Кей, если ты сейчас не заткнешься, я тебя вечером утоплю!
-Да у вас все серьезно, похоже, - Рен наконец-то подает голос, а в миндалевидных глазах к тому времени накапливается столько недоумения, что оно готово выплеснуться через край. – Да ладно, я не скажу никому...
-Эй, а у тебя самого-то девушка есть? – Кей решает перейти в наступление – сегодня он явно в ударе.
Рен качает головой и вздыхает.
-Неа. Никто из моих знакомых девушек не любит вашу музыку. А я не могу встречаться с такой, которая слушает всякое популярное дерьмо!
-Вот, слышала? – оборачивается ко мне Кей. – У человека принципы. А ты чуть что, сразу других рисуешь...
Он чудом успевает увернуться от второго подзатыльника.
-Я должна тебе сказать, что это у меня далеко не впервые! У меня это было и с Братиком, и с директором санатория, и с садовником с набережной! А тебе, по-моему, пора ударно поработать. Что-то ты слишком бодрый сегодня.
Рен все это время смотрит на нас, и на идеальной формы губах проступает легкая невесомая полуулыбка. Что-что, а в эльфоподобии этот мальчик переплюнул Кея. Ненамного, но все-таки переплюнул.
-Ты в жизни намного круче, чем на фотках и видео, - заключает он, глядя на Кея с нескрываемым обожанием. Кей даже смущается и опускает голову, как будто бы для того, чтобы поправить узел банданы на затылке, который и без того крепко держится...
-Разве так много отличий?..
-Много. Поверь фанату со стажем.
-Со стажем, говоришь... Слушай, - Кей легонько толкает меня в плечо, - если со стажем, то, может, возьмем его с нами на пляж сегодня?
Пожимаю плечами:
-Почему бы и нет?
Рен, разумеется, сияет от счастья. И я почему-то тоже счастлива.

...По дороге домой в памяти всплывают яркие картинки сегодняшнего вечера. Кей и Рен. То, как они бегут в воду наперегонки. Их почти одинаковое телосложение и светлые волосы, блестящие в рыжих лучах закатного солнца...
-Кей, - пихаю его в бок локтем, - это случайно не твой сын?
Кей смотрит меня как на умалишенную.
-Хочешь сказать, я стал отцом в четырнадцать? Нет уж, не надо!
...Нам приходится даже остановиться и облокотиться на каменный парапет набережной.  Потому что, кажется, так мы не хохотали уже очень-очень давно.

Комментариев нет:

Отправить комментарий