вторник, 2 апреля 2013 г.

The Little Town

Привет-привет! А у меня новый рассказ ^^ Намечается что-то вроде цикла... впрочем, сами все поймете по мере прочтения! (Начало, можно сказать, здесь - http://tomoe-evans.blogspot.ru/2012/11/october.html ) Кстати, у персонажей и мест есть реальные прототипы, но я вам пока не расскажу о них. А может и вообще никогда не расскажу! х) Открою только одно: этот снимок был сделан примерно в 37 километрах от места, описанного здесь. Правда это - море, а не океан, но какая к черту разница?.. Enjoy ^^


АВТОР: tomoe.evans
НАЗВАНИЕ:
Маленький Город
КАТЕГОРИЯ: -
ЖАНР: vignette, POV, Mary-Sue
РЕЙТИНГ: G
ФАНДОМ: Original
Вы слышали когда-нибудь о Маленьком Городе? О Городе, ютящемся у подножия горного хребта, который возвышается над бескрайним океаном. В этом Городе прозрачный и чистый воздух, и все изгороди увиты плющом и клематисом. Зимы там короткие, но снежные, а лета – длинные и ласковые. В этом городе можно проснуться рано утром и отправиться на пробежку по сонным узеньким улочкам, по краям которых блестят своими рамами чьи-то велосипеды. Там можно разместиться с этюдником хоть посреди проезжей части, и никто никогда тебя не прогонит. В Маленьком Городе хочется рисовать акварелью – и получается рисовать акварелью! В Маленьком Городе живет Чистое Вдохновение.
С одной стороны тысячи городов подходят под это описание, а с другой стороны – ни один. Я побывала во многих городках и городишках, которые никак нельзя было назвать большими. Некоторые из них стояли на берегу океана, некоторые лепились к склону горы, подобно симпатичным улиткам. В некоторых даже цвели клематисы на заборах и перилах. Иногда мне даже казалось, что вот он, Маленький Город. Но как только во встрепенувшемся сознании пролетала мысль о том, чтобы остаться, это сразу оказывался не он. Какой-то неизвестной частицей себя я понимала это. Эти города не были безлики, нет. Просто их лица были не те.
И тогда я возвращалась в свой город, порядком мне осточертевший. Я снова тряслась в переполненном вагоне метро, снова засыпала на ходу, снова пряталась в заброшенных парках и пустых переулках, казавшихся мне живописными, снова бралась за тяжелую, но безопасную темперу вместо любимой коварной акварели. Маленький Город жил и дышал где-то за ребрами – кажется, это называется «в душе»? – а Большой Город тем временем постепенно пожирал меня снаружи, смакуя, откусывая маленькие, почти незаметные кусочки. С каждым днем рисовать хотелось меньше и меньше. В городских парках не было и сотой доли шарма Маленького Города. Никуда не девалась из них эта усталость и безысходность, струящаяся с лиц обычных людей, которые пришли сюда в выходной день. День за днем она становилась все более четкой и резкой, а к зиме делалась невыносимой. А еще невыносимее было осознание того, что мое лицо ничуть не отличалось от их. Я прекрасно знала, что брови у меня вечно сведены к переносице, губы поджаты, а глаза темны и недобры. И даже длинные кисти, торчащие из сумки, давно не вызывают расположения. Кажется, когда-то я еще наступала на горло своей городской мизантропии и изо всех сил разглаживала мышцы лица, пытаясь поддерживать придурковатую мечтательную  улыбочку. Но Большой Город быстро убедил меня, что не стоит утруждать себя. И так же быстро забрал эту улыбочку себе, оставив мне такое же выражение, как у миллионов этих одинаковых лиц. В Большом Городе незачем быть непохожим на других, гораздо естественней потеряться... раствориться... О каком же тогда вдохновении может идти речь?!
Постепенно даже разные обличия моей веры стали теряться и растворяться в шуме Большого Города – в шорохе шин, визге клаксонов, бесконечном хлопании дверей. Первой я потеряла веру в людей – слишком аморфна и хрупка она в этой бесконечной суете, бесконечном муравьином копошении. За ней последовала вера в чудеса, даже крохотные, вера в удачу, вера в себя. Что касается моей веры в Бога, то она всегда была настолько специфична, что даже Большой Город в ней не смог разобраться. Пожалуй, одной из тех немногих вер, которые мне удалось оставить при себе, стала вера в дороги. Да-да, как бы абсурдно это ни звучало. Мне всегда хотелось верить, что дороги бесконечны, что за металлическим блеском рельсов или белыми полосами разметки можно последовать хоть на другой конец галактики. В моем сознании не существовало скучных депо, автопарков или, что еще хуже, тупиков, где дорога может закончиться. Ведь вместе с ней закончилась бы и эта последняя вера.
Поезда всегда вызывали у меня какой-то благоговейный трепет. Стук колес вперемешку с дурманящим сладковатым запахом рельсов каждый раз поднимал в сознании цунами воспоминаний, а чаще – ярчайших иллюзий. Ведь если ехать по бесконечной железной дороге, но рано или поздно точно найдешь то, что ищешь. Автобусы и автомобили я любила чуть меньше, но ведь и они, в конце концов, способны увезти тебя туда, где мир может спокойно вращаться без твоего участия.
Я решила найти Маленький Город. Ведь если подумать, то задача – легче легкого. Нужно просто сесть на поезд, который идет по дороге, перпендикулярной к берегу Океана. А потом пересесть на другой, который идет вдоль побережья. И тогда рано или поздно сердце само екнет в нужном месте. Нет, вообще-то я не очень-то верю в то, что нужно всегда прислушиваться к сердцу - Большой Город и эту веру у меня отобрал. Но иногда это все-таки бывает необходимо. Вот в таких вот единичных случаях, как поиск самой заветной, самой дорогой ему – сердцу – мечты.
Об этом я размышляла, топчась между схемой направлений поездов дальнего следования и окошком кассы.
-Девушка! Девушка, я вас слушаю, - нервно протараторила женщина в окошке.
-Можно мне билет на поезд, который идет вот сюда? - я провела пальцем по длинной полосе, которая втыкалась в огромное синее пятно, занимающее весь правый нижний угол схемы. Мне даже в голову не пришло, что женщина-кассир просто не видит этой карты, и я сначала даже не поняла, почему ее лицо перекосилось от бессильного гнева.
-Вот сюда – это куда?!
-Ну... перпендикулярно побережью.
-Побережью чего?!
-Океана.
Женщина закатила глаза и сердито защелкала компьютерной мышью – видимо, искала такую же карту, что висела у меня перед глазами. Лицо ее еще несколько раз переменилось, выражая все оттенки раздраженности, усталости и разочарования, прежде чем она снова обратилась ко мне:
-До города S?
Я еще раз взглянула на схему. И правда – узкая кривоватая полоса дороги упиралась в точечку с названием «S».
-Да-да, до города S.

В окне поезда уныло мелькали какие-то серые коробки домов, бесконечные провода и большие и маленькие станции с обшарпанными колоннами. День склонился к вечеру, зашло солнце, наступила ночь, а колонны всего лишь меняли из-за этого свой цвет от грязно-белого через желтоватый в серо-сизый. Людей в вагоне было мало – никому не нужен город S? Кто-то дремал, склонив голову набок, кто-то тихонько переговаривался, кто-то копался в телефоне, подсвечивая лицо снизу, и делая его комически-устрашающим. Моим единственным соседом в секции из четырех кресел – два напротив двух – была сумка с неизменным содержимым: карандаши, акварель, кисти, альбом, фотоаппарат. (Нет, конечно, были там еще кое-какие жизненно необходимые вещи, но так непоэтично было бы сейчас упоминать и их!..) Наполовину разрядившийся плеер скармливал мне какую-то давно любимую мной песенку – одну их тех, которые не отличались ни особенным драйвом, ни красотой мелодии, но почему-то полюбились мне. Там в припеве была строчка вроде «If I were able to meet you…», но из-за странного акцента певицы мне почему-то всегда слышалось «If I EVERY JUNE meet you».  Между тем до июня оставалось всего несколько дней... А я так и не узнала, кого же она встречает в каждом июне, и почему именно в июне.

Плеер работал на последнем издыхании и истерично требовал, чтобы его зарядили, когда поезд с металлическим лязгом остановился на вокзале с – какая ирония! – точно такими же колоннами, которые давно пора заново оштукатурить. Мне удалось заснуть, как-то немыслимо свернувшись в кресле, только когда первые лучи солнца чуть тронули рельсы. И когда этот металлический звук, разбудил меня, известив, что первая часть поездки окончена, солнце светило уже высоко посреди белесо-пыльного небосвода.
На ватных ногах я вышла из поезда, огляделась по сторонам. В нескольких местах длинной платформы, круто уходившей в перспективу, висели табло с номером нашего поезда и таблички с надписью «Город S». Это название почему-то показалось мне до ужаса нелепым. Почти как название моего Большого Города. Вообще-то город S по своей сути и был тем же самым Большим Городом, просто южнее и жарче. По станции сновали люди, таща за собой чемоданы на колесиках, и на их лицах было это же самое до боли знакомое мне выражение. Быть может, оно изменится, когда поезд умчит их куда-нибудь еще? Но в любом случае в городе S задерживаться было нельзя.
Изучив расписания и схемы, я выяснила, что дальше к побережью поезда не ходят – слишком гористая местность. (Что поезда не ходят – плохо. Но что горы – это же просто прекрасно!) Зато какой-то золотисто-загорелый дяденька в шляпе, дружелюбно размахивая руками, рассказал мне, обнажая в улыбке белоснежные и очаровательно кривые зубы, что до прибрежной магистрали ходят «чудесные, просто чудесные автобусы», которые останавливаются «вон там, если пройти здание вокзала насквозь и взять немного правее». Так я и сделала. К своему величайшему удивлению, я не заблудилась, а почти сразу нашла нужный автобус. На табло над кабиной водителя едва различимо из-за яркого солнца светилась цифра 7 и название какого-то населенного пункта, которое было уже совсем невозможно разобрать. Я забралась в автобус и плюхнулась на разогретое солнцем кресло. Сумка по обыкновению заняла соседнее место.

Пейзажи, плывущие за окном дребезжащего автобуса, напоминали густую зеленую полноту Тосканы и хвойную недосказанность Крыма одновременно. Потрясающе белый, блестящий на солнце мост между холмами на высоких, исчезающих где-то в глубокой зелени опорах проплыл внизу. Я достала из сумки фотоаппарат (застежка далеко не сразу поддалась затекшим пальцам) и сделала пару снимков. Автобус развернулся на сто восемьдесят градусов, описав крутую дугу и проехав одним колесом над пропастью, помчался по мосту, растворился в темноте туннеля внутри холма. Подобный маневр повторился около тысячи раз, прежде чем автобус выехал, наконец, на широкую и ровную магистраль. Замызганные квадраты окон справа сплошь занимали зеленые склоны холмов. А слева... слева, над причудливо изогнутыми деревьями, над россыпями красных черепичных крыш, над охристо-теплыми скалами раскинулся Океан. Он уже приобрел этот теплый вечерний оттенок, и солнце резвилось в его ленивой ряби светло-желтыми бликами, которые потихоньку становились оранжевыми. Я сжимала в руках фотоаппарат, даже не думая о том, чтобы взглянуть в объектив. Да что там фотоаппарат? Я дышала-то через раз...
Перпендикулярное направление оказалось сложным, извилистым, с кучей поворотов и разворотов, но общий вектор все равно оставался перпендикулярным побережью.  Все оказалось именно так – до чертиков просто. Скоро – совсем скоро! – я увижу свой Маленький Город.
На магистрали стали попадаться остановки, отмеченные небольшими пыльными стеклянными навесами и не менее пыльными желтыми табличками с названиями городов. Среди них не было столь же нелепых, как город S, но и ни одно из них не задержалось у меня в памяти. Значит, просто еще не время... А автобус будет так бесконечно долго бежать, прокручивая ленту дороги под колесами...
Люди выходили из автобуса, намного реже – заходили внутрь. Вскоре салон опустел. В воздухе витал запах матерчатой обивки, пропитанной потом, морской соли и можжевельника. За окном переливался на солнце Океан... И непонятно, чего хотелось больше – взяться за краски или спать, спать, спать...
Я ударилась головой о стекло. Автобус, жалобно скрипнув, затормозил рядом с очередной желтой табличкой. «Город К».
«Как-то слишком уж прозаично для Маленького Города...»
-Автобус дальше не идет, - хрипло известил меня водитель, даже не обернувшись. – Выходите или поедете обратно?
-Выхожу... – промямлила я заплетающимся после сна языком. – До свидания...
Провожая взглядом удаляющийся автобус, я решила, что даже хорошо, что я не видела лица загадочного водителя. Пускай будет какой-то оттенок мистики в этой моей густо-зеленой, охристо-желтой, светло-голубой истории.
-«Город К»! – напомнила мне табличка еще раз.
-Хорошо, хорошо, я иду, - буркнула я себе под нос, перекинула ремень сумки через плечо и побрела по крутой лестнице, уходившей вниз – к Океану, наверное.
Лестнице, по которой я шла, уже давно требовался капитальный ремонт, а возможно и полная замена – ступеньки в некоторых местах стерлись и почти отсутствовали. Идти приходилось медленно, цепляясь за теплые металлические перила так, что белели костяшки пальцев. Я миновала несколько свечек-кипарисов, которые образовывали какое-то подобие аллеи. По обе стороны от лестницы стали попадаться задние дворики домов. На первый взгляд они могли показаться заброшенными – слишком уж было тихо, - но нет: вон там висит на веревках белье, с которого капает на землю вода, там большая ухоженная лохматая собака жадно пьет воду из миски, в одном дворике на корточках сидел маленький мальчик и катал по траве красную игрушечную машинку. Это трогательное создание мне даже удалось сфотографировать, так и оставшись незамеченной.
Все ниже и ниже... Когда уже и дворики кончились, я внезапно наткнулась на старинную виллу. Мне показалось, что я видела ее в одной из бесчисленных книг по архитектуре, и можете себе представить, как заколотилось сердце, когда я, никак не ожидая, вдруг увидела ее воочию! Залитая теплым оранжевым светом закатного солнца, она выглядела в тысячу раз симпатичнее, чем в книжке, на глянцевой фотографии, убитой графическими редакторами. Я, как ни силилась, никак не могла вспомнить ее название, но так ли это было тогда важно?.. Трехэтажная, с башенкой, крыша которой напоминала шляпу волшебника из детской сказки, она уютно расположилась в начале живописной аллеи, по всей видимости ведущей к набережной. В этой вилле давно уже никто не жил, ставни на окнах было плотно закрыты, а дверь во двор заколочена крест-накрест деревянными досками. Поверх досок пестрели рваными клочками объявления. Пребывая в какой-то странной меланхолии, я толкнула дверь рукой, никак не ожидая, что она поддастся. Но к моему удивлению рассохшиеся доски затрещали и обвалились – я еле успела отскочить, иначе тряпичные теннисные тапочки точно приказали бы долго жить. Тяжелая дверь чуточку приоткрылась. В голове пронеслась шальная мысль о том, чтобы сразу же исследовать этот «дом с привидениями», но у меня не было ни фонарика, ни надежного спутника, ни достаточно мужества (или сумасбродства?), чтобы отправиться туда сейчас же. Поэтому я тихонько затворила дверь, вдохнув чуточку этого затхлого загадочного воздуха, и зашагала по аллее, в конце которой маячила черная чугунная изгородь, отделявшая бесшумную стихию маленького городка от своенравной и величественной стихии Океана. Между кипарисами и пыльными гипсовыми статуями, покрытыми краской, гулял этот самый ни с чем не сравнимый легкий ветер с солоноватым запахом. Я прибавила шагу, и уже через пару минут стояла, прислонившись животом к теплой тяжелой изгороди, и всматривалась в бледно-персиковый горизонт... Океан, как огромный ленивый зверь, распластался под ногами, а над ним висело, чуть дрожа  полупрозрачной дымке, огромное оранжевое солнце... Мириады мерцающих бликов играли в томной ряби где-то там, у самого горизонта, а здесь, совсем близко, тихо шелестели волны, перекатывая гальку. Я медленно пошла вдоль набережной, вдыхая полной грудью соленый воздух и изредка останавливаясь, чтобы сделать еще пару снимков. Здесь я убедилась в том, что городок К все-таки обитаем. Видимо, вечерами вся жизнь сосредотачивалась именно на набережной. Здесь люди гуляли, катались на велосипедах. Ели круассаны во «Французской булочной» и жареных кальмаров в кафе с каким-то греческим названием. Сидели на лавочках рядом с потрясающими розовыми кустами и читали книги. Фотографировались, держа в ладошке солнце или леденец с радужными полосками. Они смеялись и переговаривались, но этот естественный шум оживленной улицы никак не нарушал общей потрясающей тишины города К... Океан как будто скрадывал все звуки – ему нужно было спокойствие.
Солнце уже коснулось Океана, когда я дошла до конца набережной и вышла на дикий пляж. Здесь уже не было ни удобных заходов в воду, как на городских пляжах, ни тентов, ни шезлонгов. Только щербатые скалы, залитые все тем же оранжевым светом.
На одном из прибрежных валунов, гладко обточенных приливами, расположилась фигурка в белой кофте, светлых джинсах и с белыми волосами. Она прямо-таки светилась на солнце, и даже бежево-серые камни рядом с ней казались темными. Мысли потекли в правильную сторону. Я села на один из валунов, достала из сумки блокнот и карандаш. Эта фигурка так хорошо вписывалась в пейзаж с морем, солнцем и скалами, что упустить такую возможность было просто нельзя! На всякий случай я сфотографировала то, что собиралась нарисовать, но... щелчок затвора меня и обнаружил. Фигурка повернула голову, поднялась с камня и направилась ко мне. Да, люди не очень любят, когда их фотографируют без спроса. Но я подавила в себе желание быстренько вернуться на набережную и потеряться в толпе, успокаивая себя возможностью сделать еще и набросок портрета этого незнакомца в белой кофте.
-Привет, - его голос показался мне смутно знакомым. – Ты фотограф? Дашь посмотреть? Кажется, я все-таки попал в кадр.
Он уже протянул руку за фотоаппаратом, но я быстро убрала его за спину.
-Так и планировалось. Но если ты против, то я могу удалить, конечно...
Незнакомец пожал плечами.
-Да нет, не против. А все-таки... посмотреть можно?
Ветер слегка трепал его светлые, почти белые волосы длиной чуть ниже плеч (длиннее моих собственных!). А темно-карие глаза с темными бровями и ресницами вкупе с этим платиновым цветом волос и рыже-охристыми оттенками Океана, скал и заката давали такое невообразимое сочетание, что просто нельзя было упускать такой возможности...
-Покажу, если позволишь себя нарисовать!
Он улыбнулся.
-Могло бы быть и хуже. Тогда давай, рассказывай. Как мне сесть, куда смотреть?
Осмотревшись, я посадила незнакомца на камень возле искореженного и обшарпанного куска  металлической изгороди – видимо, когда-то набережная заканчивалась здесь, но потом ее почему-то решили укоротить. Когда моя модель приняла наконец-то идеальное положение, я сфотографировала всю картину еще раз, на случай если не успею закончить.
-И эту тоже покажешь!  - притворно-капризно протянул незнакомец.
-Покажу, если будешь сидеть тихо и не шевелиться! Ну, поехали...
Очень странно и непросто было его рисовать. Мне очень хотелось, чтобы портрет получился похожим. На первый взгляд черты лица незнакомца казались аккуратными, четко очерченными, но стоило только углубиться в детали, как сразу же появлялась куча маленьких особенностей, ускользавших от взгляда и не дающих поймать это самое нечто, которое присуще лицу каждого человека и которое делает его уникальным. Глаза чуть раскосые, но широкие, высокие скулы, странная резко изогнутая форма губ. Особенно долго я мучилась с формой черепа – незнакомец выходил то недоразвитым, то похожим на марсианина из известного фильма.
-Что-то не так? – этот невинный вопрос вернул меня на землю. Прошло уже полчаса, если не больше, солнце наполовину погрузилось в Океан. Давно было пора браться за акварель, а я все еще мусолила в руках карандаш.
-Просто я еще недостаточно хорошо рисую, чтобы делать такие быстрые этюды сразу акварелью... – я почувствовала, что краснею – пришлось признать свою слабость! – И вообще, что у тебя с лицом?!
Незнакомец рассмеялся:
-Знаешь, ты первая, кто жалуется на мое лицо!
-Может быть, потому, что я первая, кто вызвался тебя нарисовать?
-Возможно... – он расправил плечи, которые, наверное, жутко затекли к тому времени. – Дай-ка взглянуть.
Я даже не успела возразить, а блокнот уже оказался у него в руках.
-Где-то я уже это видел... – незнакомец нахмурился, вглядываясь в мои неловкие карандашные линии. – Скажи, какими ветрами тебя сюда занесло?
-Долгая история... Думаешь, у тебя хватит терпения дослушать до конца? Если не хватит, то скажи сразу, потому что иначе - чур не перебивать!
-Хватит-хватит. Я люблю долгие истории. Тем более мне еще в детстве объяснили, что перебивать невежливо.
-Надеюсь, ты это уяснил. Тогда слушай...
Я не знаю, почему я с таким чувством и жаром рассказала ему о Маленьком Городе. Может быть потому, что тогда была уверена, что этим же вечером уеду домой, и мы больше никогда не встретимся. А может быть и потому, что он оказался идеальным слушателем. В нужных местах кивал, в нужных местах переспрашивал, и поэтому казалось, что ему интересно. А может, ему и было действительно интересно, кто знает... Солнце опускалось все ниже, рыжеватые блики в глазах незнакомца делались все тусклее, и я ловила себя на мысли, что если бы я могла, я бы запечатлела каждый момент, каждую незаметную перемену освещения по мере того, как исчезал в Океане ярко-оранжевый диск. Скалы из бежево-бурых становились все синее, а Океан растерял все свои золотистые искры. Только заканчивая свой рассказ я поняла, что опоздала. Сегодняшний закат я уже не напишу.
-И вот я здесь... – я перевела дух, глядя, как последняя тонкая полосочка солнца исчезает за горизонтом. Я бы не простила себе, если бы пропустила этот момент. Незнакомец тоже проводил ее глазами.
-Ты помнишь меня? – как бы невзначай спросил он, заправляя за ухо непослушную прядь волос.
-А с чего это я должна тебя помнить?
-И то верно. Такие люди, как ты, никому ничего не должны.
-Что ты можешь знать обо мне?.. – небрежно бросила я. Скорее для того, чтобы убедить саму себя...
-Ну и как? Это тот город или нет?
-Не знаю... Он такой странный. И еще пока ничего не заставило меня остаться. Клематисы я видела только один раз. Все такое старое и пыльное... И вилла эта... Ее уже давно пора отреставрировать и водить нормальные экскурсии!
Незнакомец пристально посмотрел на меня и наконец-то вернул мне блокнот. На рисунке помимо моих были проведены две линии. Ровно две! Одна по краю верхней губы, вторая – по абрису лица. Обе – прямо поверх всего нарисованного. Но лицо стало похожим. Похожим как две капли воды на своего обладателя.
-Не криви душой, - сказал он. – Тебя же это и зацепило. Тебе же в кои-то веки действительно хочется рисовать. Разве ты не пряталась в парках, чтобы хоть немного побыть в тишине? Разве ты не хотела бы вдоль и поперек облазать эту виллу, зная, что ты первая, кто попал туда за последние полвека?
Первый порыв ветра, дышащий ночью, пробрал до костей.
 -Откуда ты знаешь про парки? Кстати, и с чего ты вообще с самого начала взял, что меня сюда «занесло»?!
 Он не ответил, снова устремившись взглядом в горизонт. Океан потемнел, и граница неба и воды стала четкой и резкой. Совсем не так должно было быть на моем рисунке. Стоп! На рисунке... Платиновые волосы, почти черные глаза и эти непонятные черты лица... Дождь. Октябрь и акварель.
-Знаешь... А я тебя помню.
-Я тебя тоже, - улыбнулся он. – Ну, так что, ты остаешься? Завтра будет новый закат.

Комментариев нет:

Отправить комментарий